Старое по-новому: дизайн и ремонт хрущевки

Программа реновации, «зачистив» столицу, однажды зашагает по всей стране, но до этого еще нужно дожить. А пока квартиры-хрущевки по-прежнему продают, покупают и используют по назначению. Их есть за что не любить – неудобные планировки, крохотные кухни, низкие потолки, ни тебе лифта, ни мусоропровода. Это темная сторона хрущевок, но есть и другая – уютные дворики, соседи, которых знаешь по именам, близость центра, и, конечно, бюджетность. Грамотный дизайн и ремонт хрущевки поможет сгладить недостатки планировки и превратить даже самую убитую квартиру в стильное и комфортное пространство для жизни.

Страшные и ужасные коммуникации

В панельных застенках советской эпохи обитает целый бестиарий коммунальных чудищ. Речь не о ваших соседях с пятого этажа, а о проблемах, которые неизбежно возникнут во время ремонта квартиры в хрущевке. Первый монстр, которого придется сразить – это изношенные коммуникации старого фонда. Это чудище многоголово: электропроводка, напор воды, трубы, канализационный стояк – все это нельзя оставить без внимания.

Выделенная на квартиру мощность в хрущевках, как правило, не превышает 3кВт. Подбирать технику придется исходя из этого предела. На каждую напряженную линию лучше поставить свой автомат, а алюминиевую проводку заменить на медную. Стены в хрущевках тонкие, межкомнатные перегородки так и вовсе «бумажные» – 4-6 см в ширину. Скрыть электроразводку в штробах может быть затруднительно. Есть выход проще – оставить открытой. Мы знаем, что открытая проводка в помещении пугает россиян, но, если устоять перед соблазном перекусить ее зубами, этот элемент не будет представлять угрозы безопасности.

Закрепите скрученные электропровода с помощью керамических изоляторов и получите эффектный элемент декора в ретро стиле.

Не хотите ретро – не страшно, проводку можно замаскировать. На помощь придет электротехнический плинтус с коробом для прокладки проводов. Равно как и обычный плинтус он укладывается по периметру помещения. Плинтусы можно декорировать, например, в технике «декупаж», и изящно вписать в классический интерьер.

Напор воды в хрущевках тоже оставляет желать лучшего. Эту проблему может решить насос для повышения давления. Чтобы регулировать перепады температур и не обвариться в кипятке, принимая утренний душ, укомплектуйте хрущевку еще и бойлером. Бонус: когда летом район останется без горячей воды, вы сможете нежиться в пенной ванне.

Чугунный трубопровод в хрущевках – тяжелый, подверженный коррозии, король засоров. Ради вашего комфорта, старенький чугун стоит заменить на новые полипропиленовые, резиновые или металлопластиковые отводы.

Замену чугунного канализационного стояка потребуется согласовать с управляющей компанией. Если коррозия еще не разъела наследие советской эпохи, есть смысл дождаться общедомовой замены стояков.

Полная перепланировка

Еще один коммунальный монстр – это неудобная планировка. Дизайн квартиры хрущевки почти никогда не обходится без перепланировок.

В большинстве серий хрущевок нет несущих внутренних стен, что дает возможность расширять и объединять помещения. Метраж санузла можно увеличить за счет коридора, а крохотную кухню частично объединить с примыкающей комнатой. Самый популярный вид перепланировки – проем в стене между кухней и гостиной.

Свободу кухне

Кухни в квартирах хрущевках стали причиной тяжких вздохов ни одного поколения домохозяек. Как развернуться на 5 квадратных метрах? Мы уже выяснили, первый шаг – перепланировка. Следующий – грамотная организация кухонного пространства. На помощь придут навесные шкафы до самого потолка и метаморфоза подоконника. Не позволяйте свободному пространству пропасть впустую – переоборудуйте подоконник в столешницу и получите дополнительную рабочую поверхность или лаконичный обеденный столик, здесь же можно устроить барную стойку.

А вот полноценную столовую группу и функционал для многолюдного застолья стоит переместить в комнату, примыкающую к кухне. Небольшой столовый гарнитур на две-три персоны без труда найдет себе место даже на небольшом метраже, а если планируется пир на весь мир, ситуацию спасет эргономичный стол-трансформер, который может маскироваться под журнальный.

Близость кухни к прихожей – еще одна беда хрущевок. Самую грязную зону в квартире следует выделить с помощью напольного покрытия – кафеля или керамогранита. Зато в коридор можно сослать холодильник и немного разгрузить кухню.

Балкон во внешний мир

Там, где сушатся мамины колготки и папины трико, там, где ржавеют велосипеды и прячутся старые лыжи. Открытые балконы в домах хрущевках – это поэзия. Не стоит горевать о том, что его нельзя присоединить к жилой комнате. Лучше устройте здесь летнюю террасу и наслаждайтесь жизнью среди подушек и декоративных растений. Если есть желание балкон в хрущевке всегда можно застеклить, утеплить и превратить в дополнительную комнату, например, в рабочий кабинет, зону отдыха или в минималистичный бар. 

Ни убавить, ни прибавить

Чтобы не красть у квартиры драгоценные сантиметры, натяжным потолкам говорим «нет». Потолки штукатурим и красим по старинке. Также отказываем высоким напольным плинтусам, визуально укорачивающим помещение, либо маскируем их под цвет стены. Тоже самое с потолочными карнизами.  

В помещениях хрущевки может быть разный уровень пола. Победить эту напасть можно путем его выравнивания. Главное правильно рассчитать толщину стяжки – на большой вес перекрытия в хрущевках не рассчитаны.

Кроме того, дизайн хрущевки малого метража не может базироваться на «толстой» отделке, «съедающей» часть пространства. Например, от фактурной стены в стиле лофт из облицовочного кирпича придется отказаться.

Свет и зеркала: идеи дизайна хрущевки

Дизайн маленькой хрущевки – это не только борьба с перегородками и коммуникациями, но и визуальные приемы для расширения малогабаритного пространства.

Зеркала – старый как мир, простой и эффектный способ визуально увеличить метраж. Даже самое крохотное помещение с помощью зеркал станет перспективным во всех смыслах этого слова. В узкой прихожей найдут себе место шкафы-купе с зеркальным фасадом, в комнатах мебель с зеркальными вставками, большие зеркала в рамах или полностью зеркальная стена – больше, больше зеркал в квартире хрущевке! Для кухни стоит выбрать зеркальный светлый глянцевый гарнитур, хорошо отражающий свет.

Еще одно интересное решение для малого метража – это мебель-неведимка из прозрачного стекла или акрила, плетеная мебель из ротанга или легких металлических трубок и прутьев. Такие предметы буквально «исчезают» в интерьере, не загромождая пространство.

Дизайн малогабаритных хрущевок – это светлая цветовая гамма, визуально «раздвигающая» стены. Яркие краски найдут себя в виде текстиля и декоративных элементов. Яркой или темной также может стать акцентная стена в квартире – в гостиной или спальне за изголовьем кровати. От активных графических принтов на стенах лучше отказаться, поскольку они сделают тесную квартиру еще теснее. Если очень хочется добавить графики – ковер поможет.

Вытянуть помещение смогут нестандартные высокие двери или их бюджетный аналог – фальшивое продолжение двери в виде фрамуги.

Что касается освещения: в приоритете точечные источники света и светодиодная подсветка. Музейные люстры до пола – не лучший выбор для квартир с низкими потолками, но если очень хочется, то можно.

Современный дизайн в хрущевке может быть выполнен в разных интерьерных стилях. Разве что от интерьера в стиле лофт, тяготеющего к высоким потолкам и открытым пространствам, придется отказаться.

А нужно ли мне все это?

Стоит ли вкладывать средства в дизайн интерьера хрущевки? Если вашей пятиэтажке не грозит угодить под снос в ближайшие несколько лет, то почему нет? Зачем откладывать комфортную жизнь на будущее? Хрущевка после ремонта может превратиться из неприметной замарашки в настоящую красавицу – ничем не хуже апартаментов в новостройках. Дизайн интерьера сразит сразу всех коммунальных монстров, оптимизирует планировку, грамотно организует пространство и позволит точно рассчитать количество материалов, что в свою очередь поможет сэкономить при ремонте.

Дизайн квартиры-хрущевки: 208 фото идей красивых интерьеров

Хрущевки начали строить в 1950-х, когда страна более-менее оклемалась после войны. Блочные пятиэтажки клепали быстро, чтобы в сверхкороткие сроки расселить геройский народ в отдельные квартиры. Это сейчас хрущевки — бюджетное и малогабаритное жилье. А для людей, выросших в коммуналках, собственная кухня и личная уборная без утренних очередей из соседей — невиданная роскошь. 

Дома строились лет на 25-30. У партии был идеальный план: создать временное жилье, пока страна ударными темпами идет к победе коммунизма. Но что-то пошло не так, и хрущевки через 30, 40 и 50 лет усердно поливают шампанским, отмечая новоселье. 

Содержание:

1. Особенности квартиры-хрущевки

2. Перепланировка хрущевки

3. Зонирование в хрущевке

4. Цветовая гамма

5. Как расположить мебель

6. Идеи дизайна интерьера хрущевки

Особенности квартиры-хрущевки

Хрущевка — это крошечная кухня, «картонные» стены, сидячая ванна, низкие потолки, проходные гостиные. И одновременно — очень теплые комнаты, аутентичное окошко между ванной и кухней, зимний холодильник и антресоли. 

Придумывали квартирки, исходя из простого расчета. Это не фигура речи, а констатация факта: архитектор Лазарь Чериковер наблюдал за повседневными действиями жильцов экспериментальных комнат и замерял расстояния между предметами и стенами. Даже книжку издал с «нормативами». Например, чтобы стоя вытереться полотенцем, нужно 110 см, разуться — 85 см (это женщинам, мужчины эффективнее сгибаются и уложатся в 75 см), а приготовить котлеты можно на 35 см. Люди в схемах у Чериковера были среднего роста (спальное место 175 см) и среднего телосложения. Жаль, архитектор не был рыбаком. Хвастайся он уловом перед друзьями, коридоры могли быть пошире. И, кажется, именно на основе чериковерских методичек переоснащает свои «Боинги» лоукостер «Победа». 

Хрущевки явно опередили свое время и сейчас влились в тренд на минимализм. Из-за небольшой площади их обустройство требует тщательно продуманной эргономики, функциональности и все того же простого расчета: сколько членов семьи и чем каждый из них планирует заниматься в квартире. Кому-то нужны компактное рабочее место и огромная кровать, а кому-то — широкий стол, чтобы собирать модели кораблей в масштабе 1:35 и тонкий матрас самурая на полу. Любой предмет интерьера должен выбираться прежде всего с рулеткой, а уже потом с точки зрения дизайна.

Однако с помощью дизайна интерьера можно превратить этот старый фонд в уютные пространства, отлично приспособленные для жизни. Перечислим несколько важных шагов для создания идеального и современного дизайна хрущевки.

 

Перепланировка хрущевки

Первый и главный шаг — изучите типовые планировки хрущевок, найдите среди них свою. Это важно, потому что в разные годы менялись несущие стены. Второй шаг — решите для себя, нужны ли вашей семье изолированные комнаты. Третий — пропишите сценарии вечеров каждого из жильцов. Где у вас будет стоять мольберт, кресло для медитаций, кольцевая лампа для прямых эфиров в инстаграм, наконец?

Перепланировка однокомнатной хрущевки

Очевидный и беспроигрышный вариант — превратить маленькую хрущевку в студию. Вариант подходит для соло-жильцов и семей из двух человек. Сносите стены (чтобы делать это смелее, получите справку в БТИ, разумеется), проектируйте гардеробную на месте кладовки, наполняйте теплую комнату солнечным светом. Зонировать пространство можно разнофактурной отделкой, мебелью, светом, мобильными перегородками и занавесками — тогда у вас на 25-30 квадратах будет и гостиная, и кабинет, и даже отдельно стоящая кровать. 

Подбирайте мебель-трансформер, максимально загружайте гардеробную, сделайте модульную кухню со шкафчиками от пола до потолка. В общем, постарайтесь создать максимум зон хранения без тумб, комодов, обычных стеллажей и шкафов. Массивная мебель в дизайне хрущевки задушит и без того тесное пространство. 

Кстати, изучите наш подробный гайд по дизайну и планировке квартиры-студии.Там много интересных и функциональных решений для компактных квартир. 

Лайфхак: Хотите изолированные пространства — ищите угловую хрущевку с двумя окнами в комнате (балкон — это вообще джекпот!). Такая квартира превращается в крошечную, но вполне себе двухкомнатную, да и гораздо проще поддается зонированию. 
 

Перепланировка двухкомнатной хрущевки

Как правило, двушку перекраивают, чтобы превратить проходную гостиную в изолированную комнату. Можно пожертвовать драгоценной кладовкой или просто жилыми метрами, чтобы создать дополнительный коридор. Но несколько раз подумайте, действительно ли вам это необходимо. Существует несколько любопытных решений в современном дизайне хрущевки, при которых обе комнаты обретают спальные места, зоны для хранения, отдыха и работы.

Например, дальняя комната превращается в главную спальню с вместительной гардеробной, где хранятся практически все вещи. Светлая часть гостиной с окном, примыкающая к кухне, остается зоной для отдыха или работы, приема гостей, семейных посиделок за настолками и просто вечеров у телевизора. Темная часть с помощью перегородки (плотные шторы, бамбуковые жалюзи, стеклянная дверь и т.д.) превращается в дополнительное спальное место, а то и два. При желании кухонную стену тоже можно снести, добавив общей комнате немало драгоценных сантиметров. Да и сантиментов тоже, ведь в процесс готовки будет вовлекаться вся семья. 

Лайфхак: качественно утепленный балкон вполне может стать спальней подростка. А летом его и утеплять не нужно, вспомните фильм «Я худею».
 

Перепланировка хрущевки в три и более комнаты

Стандартная трешка-хрущевка легко превращается в квартиру с изолированными комнатами. На 54-58 квадратах можно соорудить кухню-столовую, огромную гостиную и даже небольшой тренажерный зал. Пределы допустимого регулируются бюджетом и функциональными задачами. При желании можно даже ванную комнату увеличить, сдвинув кухню в смежную комнату. 

Лайфхак: труды Лазаря Чериковера можно считать наглядными пособиями для минималистов. Собственно, Чериковер и стал в Союзе основоположником физиологического минимализма и науки эргономики. Читайте, проникайтесь философией, учитесь прижимать локти к талии и лепить пельмени на свободном клочке кухни шириной сантиметров 40. Тогда ваша хрущевская трешка станет для вас слишком просторной.
 

Несколько эффектных и эффективных решений в дизайне хрущевок

• Раздвижные двери здорово экономят пространство в узких коридорах.  

• Если меняете подоконники, подумайте об увеличенных оконных проемах и секретных ящиках, устроенных под окном. 

• Сооружайте подиумы везде, где это возможно (под кроватью, креслом, диваном, кухонным гарнитуром и так далее). Скрытые зоны хранения в спальне, на кухне и в гостиной позволят не ставить громоздкие шкафы. Это сделает вашу хрущевку более воздушной, просторной и уютной.

• Не пытайтесь вместить ванну в санузле. Встроенная душевая зона — трендовое решение, которое здорово экономит пространство. Как знать, может даже полноразмерная стиральная машина сюда поместится.

• Массивные подвесные люстры, затейливые конструкции из гипсокартона, темные цвета и объемные рисунки делают потолок низким (куда уж ниже!), а комнату душной и затхлой. 

• Не замуровывайте и не превращайте в полку для шампуней окошко между ванной и кухней. Пусть стекло будет прозрачным, створка — распашной, а на широком бортике можно поставить горшок с неприхотливым вьющимся растением. 

• Зимний холодильник под подоконником на кухне можно утеплить и хранить там консервы, громоздкую посуду или сладости.

Из нестандартных и дорогих решений — винный шкаф, сейф, камин, встроенная морозильная камера, домик для собаки или кошки, французское окно.

Зонирование в хрущевке

С помощью зонирования можно превратить маленькую хрущевку в несколько уютных пространств для каждого члена семьи. Проиграйте в голове сценарии нескольких домашних вечеров. Что там: домино, уютные посиделки с подругами, вязание или игры в прятки? 

Разграничить пространства можно несколькими способами.

Перегородки

Сносить старые стены, чтобы возводить новые, — такое себе удовольствие. Если вы хотите лишь наделить ту или иную часть квартиры конкретным функционалом, не городите капитальных стен. Пусть это будут мобильные и раздвижные перегородки, ширмы, зеркала, портьеры, грифельные доски для записей, мольберты и прочие предметы интерьера, которые разграничат пространства, создадут уютные уголки для отдыха, работы или игр. 
 

Отделка

Хороший способ разметить границы — использовать разные материалы и цвета в отделке.

Это могут быть смежные оттенки в противоположных фактурах или контрастные цвета. Например, плитка в прихожей и кухонной зоне, паркет или ламинат в гостиной и спальнях. Темные тона обоев или краски в коридоре, светлый кафель фартука и кухонных стен, акцентная стена зоны для приема гостей, домашних вечеринок и игр с детьми. Пусть дизайн и цветовое оформление вашей хрущевки будет продиктовано настроением. Не забывайте, что при планировании квартиры, как и при готовке, 50% успеха — в бокальчике для шефа. 
 

Стили интерьера

На пике моды — эклектика. В одном помещении могут объединяться элементы сканди-стиля, минимализма, бохо, средиземноморья, этно и даже хай-тека. Минималистичная прихожая вмещает максимум вещей, сканди-кухня оставляет простор для кулинарных экспериментов, а этно-гостиная незаменима для застолий. Где там у вас укулеле, доставайте, пора. 
 

Свет

Несколько световых сценариев превратят крошечную хрущевку в местечко для игры в преферанс, съемочную площадку кулинарного блогера, романтический уголок для свиданий или строгий рабочий кабинет.

Никаких массивных люстр на низком потолке — только мощные точечные споты, торшеры, бра и настольные лампы, мягкая подсветка пешеходных маршрутов до холодильника или уборной в ночное время. Кстати, можете и оттенок ламп выбирать. Кухню лучше подсвечивать теплым белым, рабочее место холодным белым, а карточный стол причудливыми тенями украсит лампа Эдисона. 
 

Текстиль

Мы сейчас больше о коврах, циновках и шкурах. Разные цвета, фактуры, глубина ворса намекнут гостям, где тут стряхнуть пыль или переобуться, в границах какого прямоугольника можно отбивать чечетку, а где лучше снять тапочки и расслабленно пошевелить пальцами. 
 

Цветовая гамма 

Как и любое компактное помещение, хрущевка должна быть максимально светлой, с нейтральным оттенком стен и белым потолком. Советуем выбрать один общий цвет напольного покрытия (если у вас одно- или двухкомнатная хрущевка), близкие тона стен.

Пусть это будет, например, трендовый оттенок сливочного масла и оливы. С контрастными и акцентными стенами или предметами интерьера в атлантическом синем, цвете мангового сорбета, пурпурной орхидеи. Не переборщите с оттенками — излишние пестрые пятна в маленьком пространстве утомляют глаза, портят настроение и сложно сочетаются друг с другом. 
 

Как расположить мебель

Мебель для хрущевки, даже многокомнатной, должна быть дизайнерски простой, функциональной и на ножках, чтобы в пространстве комнаты сохранялся воздух. Помните о главном правиле выбора мебели: сначала измеряете рулеткой, потом уже вписываете в дизайн. Каких-то два «лишних» сантиметра стола чреваты синяками на бедрах (прощайте, мини-юбки) и сбитыми на подлете стаканами. 

Если у вас студия

В сознательно объединенных помещениях мебель расставляем по принципу зонирования. Обеденный стол и стулья — замкнутый круг. Диван и кресло с телевизором — треугольник. Оставляйте небольшие проходы между мебелью. Несколько раз спросите себя, точно ли вам нужно кресло-мешок, декоративный чайный столик и стеклянная этажерка.

 
 

Если комнаты изолированы

«Трамвайные» узкие помещения лучше зонировать и насильно превращать в квадрат с помощью гардеробной, шкафов до потолка или обособленной рабочей зоны. Учитывайте звукоизоляцию и толщину межкомнатных перегородок. Ставить супружескую кровать к стене, за которой спят уже имеющиеся дети, — такое себе решение. 
 

Если нужно много приватных зон

Хрущевки создавались как очень эргономичные пространства. Кухня только для готовки и еды. Спальня едва вмещает кровать. Даже количество нижнего белья для среднестатистического советского человека было посчитано и уложено в строго отведенные места кладовой. Так что не расстраивайтесь, если в гостиной не получится устроить баттл по брейк-дансу.

Пусть пространства между отдельными предметами мебели и интерьера будут узкими, как бы замедляющими мимо проходящего человека. Ставьте кресла и диваны с высокими спинками, за которыми можно спрятаться. Монтируйте на потолке рейлы для занавесок и подвесных кашпо (единственное дизайнерское исключение, которое возможно для квартир с низким потолком), выращивайте высокие цветы. Тогда ваша маленькая хрущевка превратится в островок неги и ленивого отдыха. Что замечательно, для прочих дел есть беговые дорожки в парке, музыкальные кафе и рабочие опен-спейсы. 
 

Если места экстремально мало

Выбирайте мебель-трансформеры, зеркальные и прозрачные поверхности. Например, рабочий стол вполне может быть из прозрачного закаленного стекла. Невидимый в интерьере, такой предмет мебели визуально сохранит больше свободного пространства в комнате. 

При ремонте хрущевки и планировании интерьера сооружайте подиумы, как уже писали выше. Делайте шкафы до потолка — и это касается не только кухни. Аналогичные конструкции (на заказ, конечно) можно разместить в ванной, прихожей, даже над телевизором. Стоит лишь учитывать цветовую гамму и ширину полок. Например, навесные полки не стоит делать шире 20 сантиметров.

Кстати, примерно столько, по мнению архитектора Лазаря Чериковера, сантиметров должно быть от фасада шкафчика до женской груди, чтобы хозяйке было удобно использовать верхние полки на кухне. Интересно, а что бы сказал архитектор при виде Анны Семенович или Кристины Хендрикс?
 

Идеи дизайна интерьера хрущевки

При планировании интерьера своей обновленной малогабаритки постарайтесь проникнуться эстетикой хрущевок. Все-таки эти квартиры стали для Советского Союза идеальным решением жилищного вопроса. Камерные пространства, обустроенные с должным уровнем комфорта, могут буквально изменить вашу жизнь и показать, что даже в самых маленьких домах будет красиво и уютно, если планировать их с искренним интересом, любовью и памятью о родных.

Разрушайте малогабаритные стереотипы, не бойтесь экспериментировать и вооружитесь сантиметровой лентой. Ну, чтобы проверить, насколько вы вписываетесь в хрущевку.

Уют начинается с прихожей! Читайте Дизайн прихожей: 240 классных идей красивых интерьеров и вдохновляйтесь.

Джек Мэйси, чьи выставки показали американскую культуру миру, умер в возрасте 91 года

Реклама

Продолжить чтение основной истории

Никита С. Хрущев (в центре) и Ричард М. Никсон на кухонных дебатах в Москве в 1959 году. .Sovfoto/UIG, via Getty Images

• 21 марта 2016 г.

Джек Мэйси, дизайнер Информационного агентства США, чья модель американской кухни, представленная на выставке в Москве в 1959 году, послужила сценой для спора о коммунизме и капитализме между Никитой С. Хрущевым и вице-президентом Ричардом М. Никсоном, одно из самых запоминающихся противостояний холодной войны, умер 13 марта на Манхэттене. ему было 91.

Его смерть подтвердила его жена Беверли Пайефф-Мейси.

За почти 30 лет работы в агентстве г-н Мэйси (произносится Мэйси), архитектор по образованию, представил зрителям по всему миру кинетическую картину американского искусства, науки и промышленности, а также повседневной жизни простых американских граждан. из них в годы холодной войны глубоко подозрительно относились к американской культуре и внешней политике.

Он привлек ведущих архитекторов и дизайнеров, в том числе Р. Бакминстера Фуллера, Чарльза и Рэя Имзов, к разработке оригинальных зданий и декораций для демонстрации нетрадиционных выставочных материалов.

Убежденный, что захватывающие образы обладают большей силой убеждения, чем высокопарные лекции, он сделал упор на развлечение.

На Американской международной выставке в Москве, например, он представил показы мод, актуальное искусство таких художников, как Джексон Поллок и Виллем де Кунинг, и, чтобы показать, как живут простые американцы, такие бытовые приборы, как стиральные машины, сушилки и электрические плиты, которые выдохнула аромат выпечки пирогов из смесей Бетти Крокер.

Для Экспо-67 в Монреале он заказал Фуллеру дизайн 20-этажного геодезического купола с прозрачной акриловой оболочкой. Развивая тему «Креативная Америка», г-н Мэйси наполнил ее достижениями в области космических технологий и искусства.

Раздел, посвященный американскому кино, включал в себя клипы и реквизит, например, колесницу из фильма 1925 года «Бен-Гур», обескуражив критиков, которые предпочли бы более серьезную, официальную картину, насыщенную историческими документами и портретами отцов-основателей. «Правда, это небезопасный экспонат», — сказал г-н Мэйси The New York Times. «Это эксперимент. Но я надеюсь, что это отражает динамизм и креативность».

Джек Мэйси родился 10 июня 1924 года в Бруклине, где он вырос в условиях крайней нищеты в районе Бедфорд-Стайвесант. Его отец, отравленный газом во время Первой мировой войны, лишь изредка работал маляром. Его мать иногда подрабатывала швеей.

Джек Мэйси, 2009 г. Кредит… Честер Хиггинс-младший/The New York Times

Воодушевленный учителем, он поступил в только что созданную Высшую школу музыки и искусства, которую окончил в 1942 г.

Во время Во время Второй мировой войны он служил в Европе с армейскими инженерами по камуфляжу вместе с будущим модельером Биллом Блассом и будущим художником Эллсвортом Келли в составе «Армии призраков», специального подразделения численностью 1100 человек, которое использовало визуальные и звуковые эффекты, чтобы выдавать себя за более крупных. сил.

Мистер Мэйси много времени уделял разработке надувных резиновых баков и джипов. «Трое парней могли взорвать танк «Шерман» за полчаса, — сказал он The Times в 1969 году. — Двое парней, джип примерно за 15 минут».

После демобилизации в качестве капрала он изучал архитектуру и графический дизайн в Йельском университете, где в 1950 году получил степень бакалавра изящных искусств.

Год спустя, когда он работал на Манхэттене у архитектора Джона Питера, он нанят Государственным департаментом для помощи в оформлении международных выставок, спонсируемых Информационным агентством США.

Его первым заданием в Нью-Дели, посвященным использованию атомной энергии в мирных целях, была высокотехнологичная выставка, включавшая полномасштабный макет графитового реактора в Национальной лаборатории Ок-Ридж в Теннесси.

В следующем году, когда чиновники Государственного департамента с тревогой отметили, что коммунистические правительства строят официальные павильоны на международной ярмарке Джешин в Кабуле, Афганистан, г-на Мейси попросили доставить американский павильон в течение 12 недель.

Он обратился к Фуллеру, который спроектировал и сконструировал геодезический купол за семь дней. Он был изготовлен за 30 дней в Северной Каролине, доставлен в Кабул и установлен за два дня афганскими рабочими. Сама выставка была, мягко говоря, эклектичной.

«Единственное, что мы смогли найти в 11 часов, это то, что американское правительство использовало на торговых ярмарках в Азии, — сказал г-н Мэйси The Guardian of London в 2008 году. — Говорящие цыплята, говорящие коровы, подпрыгивающие шарикоподшипники». ».

Для выставки «Экспо-67» в Монреале г-н Мэйси попросил Р. Бакминстера Фуллера спроектировать 20-этажный геодезический купол и мини-поезд.0002 За свои усилия г-н Мэйси был назначен руководителем выставок, предназначенных для публики за железным занавесом. После оформления двух выставок для международных ярмарок в Западном Берлине он обратил свое внимание на Советский Союз, где после выставки 1959 года организовал выставки пластмасс, транспорта, медицины, технических книг и графики.

Выставку 1959 года, созданную Фуллером и Джорджем Нельсоном, посмотрели более трех миллионов россиян, несмотря на шквал враждебной правительственной пропаганды против культуры потребления и авангардного искусства.

«Единственное, что было хорошо, так это то, что, по их мнению, это закончится, — сказал г-н Мэйси The Wall Street Journal в 2009 году. была закончена.»

Вернувшись в Соединенные Штаты, Никсон, готовый баллотироваться в президенты, приобрел репутацию жесткого антикоммуниста в своей борьбе с Хрущевым, лидером Советского Союза.

Являясь поворотным моментом в холодной войне, выставка стала классическим примером, ее политика и эстетика исследованы в книге «Модерн холодной войны: дизайн 19».45-1970» в Музее Виктории и Альберта в Лондоне в 2008 г. и «Лицом к лицу: Американская национальная выставка в Москве, 1959/2015» в Музее современного искусства «Гараж» в 2015 г.

После оформления Американского павильона в Expo ’70 в Осаке, Япония, г-н Мэйси, предоставленный Государственным департаментом Комиссии по двухсотлетию американской революции, разработал совместно с Имзами передвижную выставку «Мир Франклина и Джефферсона».

В 1979 году он покинул Государственный департамент и вместе с дизайнерами Иваном Чермаевым и Томом Гейсмаром основал компанию Metaform Design International. Проекты компании включали выставки в Национальном музее иммиграции и Статуи Свободы на острове Эллис в Нью-Йорке, Библиотеке и музее Гарри С. Трумэна в Индепенденсе, штат Миссури, Национальном музее Дня Д (ныне Национальный музей Второй мировой войны). ) в Новом Орлеане и Джонстаунском музее наводнений в Джонстауне, штат Пенсильвания,

Г-н Мэйси, живший на Манхэттене и не оставивший в живых никого, кроме своей жены, был автором вместе с Конвеем Ллойдом Морганом книги «Конфронтации холодной войны: выставки США и их роль в культурной холодной войне», опубликованной в 2008 году.

Выставка его работ «Воображаемая Америка: культурные выставки США в период холодной войны» представлена ​​в Музее дизайна Атланты.

Товарищеские предметы: дизайн и материальная культура в Советской России, 1960-1980-е годы

Юлия Карпова, Товарищеские объекты: дизайн и материальная культура в Советской России, 1960–1980-е годы (Манчестер: Manchester University Press, 2020), 248 стр.

В книге Юлии Карповой « Товарищеские объекты: дизайн и материальная культура в Советской России, 1960–1980-е годы » представлены новые исследования знаковых институтов, проектов, дебатов, а также социальной и политической напряженности, которые составляли советский декоративный дизайн в период позднего социализма. Этой книгой Карпова, историк дизайна и архивариус Центрально-Европейского университета (Будапешт, Венгрия), вносит существенный вклад в историю советской визуальной культуры. Сильной стороной исследования Карповой является разнообразие анализируемых материалов: истории советских проектных институтов, критические рассуждения в ведущих изданиях, государственные выставки, экспериментальные интерьеры зданий, прототипы товаров для дома, исследования потребителей, а также успешно реализованные проекты массового производства. Эти разнообразные темы сосредоточены на деятельности Союза художников СССР и Всесоюзного научно-исследовательского института технической эстетики (ВНИИТЭ), а также других лиц и групп с альтернативными взглядами на дизайн, контекстуализированных в рамках хронологических фаз позднесоциалистический дизайн и оформлен с использованием голосов того времени. В своем ряде тематических исследований, восстановлении исторических голосов и внимательном рассмотрении Карпова критически обращается к дисциплинарным границам, предпочтительным методам и научным предрассудкам, которые в значительной степени игнорировали историю советского дизайна на Западе, используя как материальный поворот, так и его децентрализацию в недавнем прошлом. стипендия как метод.

Опираясь на недавние исследования позднего социализма, такие как « Советский критический дизайн: Студия Сенеж и коммунистическое окружение» Тома Куббина (2018) , и ориентиры истории искусства, в том числе «» Кристины Киаер «Представьте, что нет собственности: социалистический объект русского языка» Конструктивизм (2005) , В центре внимания Карповой находится «вторая историческая попытка создания товарищеских социалистических объектов» (с. 4) в рамках масштабных системных изменений, происходивших в Советском Союзе в десятилетия после смерти Сталина и до перестройки. Таким образом, Карпова демонстрирует неспособность Сталина ликвидировать и полностью подавить амбиции русского конструктивизма и продуктивистской теории, прослеживая, как смягчение политики в сочетании с новой приверженностью выполнению обещаний социализма путем повышения уровня жизни «позволили воскресить теоретические основы продуктивнизма, а также возрождение и распространение этих философий дизайна в социалистической материальной культуре и повседневной жизни Советской России». (стр. 4) Этот центральный тезис исследуется путем создания «детальной картины людей, заботившихся о предметах домашнего обихода в трудных политических обстоятельствах», которая демонстрирует, как декоративное искусство позднего социализма «отражало авангардистскую мечту о хорошо организованном и социально впечатляющая материальная культура». (стр. 4)

Таким образом, книга Карповой проводит четкую линию от конструктивистских и продуктивнистских лидеров к их «интеллектуальным внукам». (стр. 39) Тщательно реконструируя эту нисходящую историю, Карпова демонстрирует последующие дебаты о «товарищеском объекте» и уточнение его ценности, используя квалификаторы, в том числе: «товарищ по играм», «яркость», «легкость», «честность», «удобство», «духовность», «разговорчивость» и другие попытки дизайнеров и критиков концептуализировать идеальный социалистический объект в послевоенной советской России. Восстановление Карповой такой «неоднородности советского дизайна» и «конфликтных идей объектов, их использования, их социальных ролей и их способности передавать сообщения от дизайнеров потребителям — или способности ниспровергать эти сообщения» (стр. 6) вплетены в ее представления об изменении политического ландшафта как в Советском Союзе, так и за его пределами.

Ограничением исследования Карповой является ее признанная сосредоточенность на Ленинграде и Москве как на центрах, что исключает деятельность художников на периферии, на которую Карпова ссылается вскользь и явно призывает других ученых продолжать. Организационно книга ясна по формату, с введением, отображающим всю книгу, эпилогом, резюмирующим ее цели, и главами, разделенными на логически организованные подразделы с выводами, которые кратко суммируют основные аргументы каждой главы. Стилистически некоторые отрывки из книги могут показаться обременительными из-за какофонии других голосов, но, хотя читатель может жаждать услышать больше авторского голоса и владения основными идеями книги в определенных отрывках, цель более полно отразить историю и легко достичь историографии позднесоциалистических объектов и спровоцировать более инклюзивный и междисциплинарный дискурс.

В главе 1 Карпова обобщает некоторые «теоретические и практические попытки адаптации социалистического реализма» (стр. 26) в 1950-е годы или то, что было определено как переход к социалистическому модернизму после смерти Сталина. Карпова утверждает, что, когда Никита Хрущев смягчил отношения с Западом и отказался от некоторых репрессивных мандатов Сталина, наступил новый период международного обмена, урбанизации, инноваций и «диверсификации вкусов» (стр. 49). Это было сосредоточено на поиске баланса между красотой объекта и его функцией, а также между самобытным творчеством художника и способностью его дизайна к массовому производству (стр. 55), что имело большое значение для концептуальных противоречий между художниками-декораторами в Ленинграде и Москве. Центральным вкладом главы является представление Карповой трех концептуальных граней модернизма хрущевской эпохи: живости, легкости и, что наиболее важно, «честности» 9 .0070 – как решающие для развития советского дизайна. Вдохновленные реформой и растущим акцентом на функциональность в архитектуре, особенно утилитарных зданий, массово производимых для удовлетворения растущей потребности Советского Союза в жилом пространстве в послевоенный период, дизайнеры-декораторы стремились создать «яркий, современный и честный объект». для дома, который, как утверждает Карпова, стремился воплотить социализм в осязаемой и более приятной форме. (стр. 57)

Карпова тратит немало времени на то, чтобы раскрыть честность как основную ценность и концептуальную основу для советских дизайнеров, инвестировавших в создание «символического порядка, который объединил бы искусство, промышленность и потребление способом, приемлемым для советского общества. преодоление травм войны и позднесталинского гнета». (стр. 50) Конечно, дискуссии о «честности» в предметах продвигали мантию 19Продуктивистской теории 20-х годов и конструктивистского искусства, а также свидетельствовало о возрождении авангардных идей, таких как прозрачное использование материалов, четко сформулированных в эссе Александра Салтыкова из журнала «Советская торговля » в 1954 году. (стр. 28) Действительно, ведущая мебель дизайнеры и преподаватели ВНИИТЭ, созданного в 1962 году и задуманного как научно-исследовательское подразделение партии в области промышленного дизайна, отвечали за создание прототипов продуктов и написание критических замечаний, информирующих о дизайне продуктов, дизайнерском образовании, общественном вкусе и массовом производстве. Как отмечает Карпова, авангардистское течение среди них имело значительную родословную; несколько руководителей ВНИИТЭ были избранными учениками Александра Родченко из ВХУТЕМАСа (Высших художественно-технических мастерских) в Москве (стр. 39).), который в период с 1920 по 1930 год функционировал как центральное лабораторное пространство и тренировочная площадка для молодых художников, заинтересованных в обучении у лидеров русского авангарда. Карпова также представляет голоса Александра Чекалова, Моисея Кагана и других, чьи дебаты 1950-х годов в журнале «Декоративное искусство СССР» (Декоративное искусство СССР) воплощали стремление соединить социалистический реализм с потребностями послевоенного периода, чтобы «честное социалистический объект представлялся на пересечении функционализма и орнаментализма, красоты и полезности, эстетических принципов художников и потребительских предпочтений». (стр. 57) Карпова интерпретирует то, что вышло из дебатов об этих перекрестках, как «эстетический поворот» в советском дизайне. (стр. 25-26)

В следующей главе Карпова отвечает «материальному повороту» в истории искусства, а также исследователям послевоенного социализма, таким как Сергей Ушакин и его эссе «Против культа вещей: о советском производительизме, складской экономике и Товары без назначения» (2014), чтобы рассмотреть амбиции советских дизайнеров и, в частности, работу ВНИИТЭ сразу после его основания в 1962 году. Введение более современных голосов (Иван Маца, Анатолий Горпенко, Нина Яглова, Борис Шрагин, Карл Кантор, Юрий Герчук, Михаил Коськов и др.), в главе 2 прослеживаются дебаты о переопределении советского дизайна в начале XIX века.60-е годы, время, когда термин «дизайн» был отвергнут советскими художниками и критиками. (стр. 72) Карпова обрамляет главу обсуждением модульной мебели в «Декоративное искусство СССР» в 1964 году, которое она использует для контекстуализации своего аргумента о материализме хрущевской эпохи в отличие от «нового материализма» Запада. Карпова утверждает, что «новый материализм» хрущевского правительства был политикой, которая поощряла веру в исключительного человека, знатока градостроительства, дизайна и эстетики, способного организовать косную материю в надлежащие социалистические объекты и содействовать рациональному потреблению. и повседневной жизни». (стр. 67)

Во второй главе Карповой также обсуждается политическая миссия ВНИИТЭ, институциональная структура которого «прямо проявляла волю государства контролировать через сеть экспертов всю совокупность вещей и их влияние на потребителей». (стр. 67). Опираясь на предметно-ориентированные исследования современных теоретиков Билла Брауна и Джейн Беннетт, Карпова раскрывает методы, с помощью которых ВНИИТЭ проводил исследования продуктов в 1960-х годах, такие как сравнительное исследование средств по уходу за собой, произведенных в Англии, с теми, которые производятся внутри страны, включая британскую Milward. Курьер, который превзошел советскую электробритву Ultro для мужчин. Хотя такие исследования указывали на прогресс, Карпова отмечает, что, чтобы компенсировать отсутствие «жесткой количественной методологии», тестирование советской продукции стало совместным процессом, включающим «социологические исследования, лабораторные и полевые испытания, консультации между различными специалистами и художественную интуицию дизайнера». ». (стр. 81) Карпова также отображает «дебаты Маца-Горпенко», оживленную многолетнюю дискуссию взад и вперед на страницах Декаративное искусство на полемический очерк искусствоведа Ивана Мацы «Может ли машина быть произведением искусства?» что утверждаемые машины могут считаться красивыми только за их «техническое совершенство», а предметы быта могут быть намеренно красивыми по замыслу, и опровержение Анатолия Горпенко, утверждавшего, что место красоты социалистического предмета не в самом предмете, а в том, что этот предмет означает . (стр . 69-70) Дебаты по поводу этого идеологического раскола в дискурсе поглотили участников Декаративное Искусство в течение нескольких лет.

Карпова также отмечает опосредованное западное влияние в таких дискуссиях и в деятельности ВНИИТЭ. Например, она идентифицирует теорию «технической эстетики», предложенную чешским дизайнером Петром Тучны, чей эргономичный дизайн инструментов улучшил условия труда рабочих в авиационной промышленности и повлиял на интерес советских дизайнеров к расширению его концепции технической эстетики до более эргономичного дизайна. предметы для советского дома (стр. 73-74). Чтобы проиллюстрировать это положение, Карпова представляет середину 19Прототипы 60-х годов для более эргономичной и красочной кухонной посуды, разработанные Всеволодом Медведеевым и другими во ВНИИТЭ, чей дизайн позволил значительно улучшить советский дом, но не был выбран для массового производства. Карпова также прослеживает истоки исследований потребителей, описывая историю Института общественного мнения, основанного в 1960 году, который помог художникам и критикам лучше понять потребности потребителей и реагировать на них с помощью товаров, которые могли бы выполнить обещание лучшей жизни при социализме.

Однако, как показывает глава 3, рационализированные системы, диктующие коллективный вкус, упускали из виду и отчуждали индивидуальность как художника-инженера, так и советского потребителя, чьи самобытные личности и подходы к предметам и пространствам были необходимы для процесса создания подлинно социалистических предметов и среды. Эта глава начинается с выставки «Искусство в жизнь », которая проходила в Москве в 1961 году, и далее рассказывает об основании ВНИИТЭ. Карпова утверждает, что с отстранением Хрущева от должности с середины 19Начиная с 60-х годов начал формироваться новый идеал дизайна, поворот от функционализма к неодекоративизму или «набору художественных стратегий для переопределения значения декора и переосмысления «декоративно-прикладного» искусства как прежде всего декоративного». (стр. 95) Уделяя значительное время истории ленинградского стеклоделия, Карпова особо выделяет Бориса Смирнова, одного из ведущих художников-инженеров стекольной промышленности, взгляды которого противоречили взглядам, продвигаемым системой ВНИИТЭ, и в конечном итоге способствовали развитию ленинградских произведений искусства. означающий распад социалистической цели вообще. Используя Смирнова в качестве примера, Карпова описывает новые стремления к разнообразию вкусов, основанные на взглядах потребителя, который, подобно Смирнову и другим ленинградским стекольщикам, был в некоторой степени заинтересован в том, чтобы избавиться от жесткого призыва государства к конформизму.

Карпова также представляет исследование общежитий в Калинине 1963 года, опубликованное искусствоведом Леонидом Невлером в «Декоративное исскуство СССР », эссе по исследованию потребителей, в котором выявлена ​​дихотомия внутри послевоенного молодого специалиста: одновременное предпочтение современной одежде, с одной стороны и домашний декор, состоящий из безделушек, явно обозначающих прошлое России, с другой. Для Невлера физическое проявление и демонстрация этой противоречивой идентичности по всему общежитию в Калинине иллюстрирует проблематику социального перехода из деревни в город при позднесоветском социализме (или внутрикультурные противоречия между традицией и современностью). Исследование Невлера показало, что художникам-прикладникам и организациям, таким как ВНИИТЭ, необходимо перевоспитывать вкусы советских граждан, создавать лучший дизайн продуктов и учитывать при этом индивидуальность потребителей. Карпова также отмечает одновременное появление аргумента в пользу концептуальной ценности создания уникальных объектов или небольших тиражей, которые могли бы помочь сформировать более привлекательные серийные проекты, работы, которая бросала вызов «канону полезности» хрущевской эпохи (стр. 108) или что-то в этом роде. Позже Карпова резюмирует это как поворот к «постфункциональной эстетике». (стр. 113) В этой главе удается выделить несоответствия между целями государства, амбициями художников-декораторов и реалиями общественного вкуса и производственных моделей, утвержденных для дома.

Глава 4 начинается с дополнительных прочтений вклада Смирнова в дискурс о дизайне, а именно его заявления о том, что художники должны делегировать техническое строительство инженерам и вместо этого сосредоточиться на интересах потребителей, взяв на себя роль кинорежиссера или театрального режиссера. Карпова утверждает, что это более широкое понимание роли прикладного искусства в формировании повседневности проявляется в стремлении создавать не просто предметы, но и среду. Тонкая документация Карповой об этих амбициях способствует более широкому аргументу книги: поздние социалистические дизайнеры следовали стремлениям 19-го века.авангардисты 20-х годов, которые также стремились создавать программы дидактического дизайна и захватывающий социалистический опыт. Глядя на предметы, созданные специально для дома — среды, лежащей в основе повседневной социалистической жизни, — Карпова приводит три прототипа кейсов 1970-х годов: будильник «Витязь» (1972 г.), холодильник «ОКА-УШ» (1972–1974 гг.) Пылесос Буран (1977 г.). Разработанные с учетом эффективности дома, эти объекты возникли в результате исследований ВНИИТЭ в середине 1960-х годов советского дизайна и производственных мощностей, а также потребностей советских потребителей, что привело к усилиям по преодолению неравенства предшествующих продуктов, чтобы выполнить обещания социализма ( специально отведенное и правильно взвешенное место для товаров, купленных в магазине и домашнее варенье в холодильнике, например).

В оставшейся части главы Карпова обращается к вопросам окружающей среды и потребления, как к дизайну тотальной среды как методологии минимизации искушения фетишизировать товары, так и к вкладу Советского Союза в глобальный интерес к устойчивости и переработке. Несмотря на некоторое отступление, рассуждения Карповой о переработке отходов учитывают вклад Советского Союза в устойчивое развитие. Несмотря на несовершенство исполнения, советские традиции утилизации, восстановленные Карповой, бросают вызов прежним оценкам советской жизни как расточительной по своей сути. Действительно, Карпова убедительно доказывает, что повторное использование и переработка были важными аспектами социализма, как благодаря плановой производственной практике, в которой учитывалось обращение с отходами, так и незапланированной бережливости среди потребителей, чья нехватка ресурсов имела тенденцию максимизировать срок службы товаров, находящихся в их владении.

В своей последней главе Карпова обращается к статусу художника-декоратора и дизайнера в Советском Союзе, который, по ее словам, «стремился войти в интеллигенцию», статусу, имеющему большое значение в бесклассовом обществе. Глядя на Ленинград конца 1970-х и начала 80-х годов, она прослеживает распад социалистического объекта через окончательный отказ от рационализированных и систематических попыток вписать объекты с последовательным политическим значением в период, отмеченный усилением взаимодействия между советскими художниками и идеями из Запад. В главе прослеживаются сдвиги в продолжающихся дебатах на страницах «Декоративное искусство СССР » в 1970-е годы и появление ленинградской «школы керамики», развившейся из идей старых ленинградских художников, таких как Смирнов. Сосредоточившись на керамическом коллективе «Одна композиция» (ОК), Карпова показывает, как создание коллективом «имиджевой керамики» способствовало распаду социалистического объекта в годы, предшествовавшие перестройке. Карпова делает это, позиционируя художников ОК как наследников идей Смирнова о роли индивидуальности в социалистическом художественном творчестве конца XIX века.60-х годов, а именно защита Смирновым более выразительной формы декоративно-прикладного искусства и собственной модели свободного творческого самовыражения, проявляющегося в лирических и чисто эстетических предметах. Одним из таких примеров является «Чайная пара » (1966 г.), набор ручной работы из сплавленных и нефункциональных чайников, собранных в красочную стеклянную скульптуру и воспроизведенных на обложке книги Карповой.

Смирнов утверждал, что творчество необходимо для разработки более подлинно социалистических объектов, но «образ-керамика» ОК сигнализировала о полном отказе от социалистического объекта, как в Розовое платье и осеннее пальто (1976) Михаила Копылкова, художника, до прихода в коллектив работавшего в промышленном керамическом производстве. Работа имитирует два висящих предмета женской одежды (функциональные предметы), воспроизведенные нефункциональным образом не с целью улучшения серийной керамики, а для обозначения необходимости большей художественной свободы. Карпова утверждает, что использование ткани, вдавленной в глину, отсылки к природе и методы изготовления форм, отличные от скульптуры или промышленного производства, показывают, как художники, «стремящиеся к автономии», культивировали творческий потенциал, который поощряли государственные институты, но который также стремился ограничить в конце -социалистическая Россия. Признавая некоторое сходство с глобальными тенденциями в поп-арте, Карпова четко позиционирует работы художников ОК как отчетливо позднесоветские: создание вызывающих объектов, будучи автономными, «нетоварными». Кейс Карповой ОК знаменателен тем, что демонстрирует обострившуюся напряженность идеологического кризиса как в государстве, так и в области дизайна накануне перестройки, напряженность, которая включала стремление обученных дизайнеров войти в сферу высокого искусства, стремление, требующее свободы. чтобы обеспечить настоящее соперничество с художниками и дизайнерами на Западе.

Товарищеские предметы: дизайн и материальная культура в Советской России, 1960-1980-е годы убеждает читателя в том, что советский дизайн в послевоенное время существенно отличался от западных стереотипов, определяющих его как «плагиат, некачественный, пренебрежительный к потребителю или вообще несуществующего». (стр. 200) Убедительно восстанавливая устойчивость авангардных идей 1920-х годов, повествование Карповой помещает межвоенную и послевоенную советскую эстетику в диалектику, критическую для понимания «эстетического поворота» модернизма хрущевской эпохи, «анти- функционалистский поворот» конца 1960-х и 70-х годов, и, как следствие, неспособность какой-либо государственной и системной проектной программы эффективно и органично взаимодействовать. Таким образом, Карпова прослеживает послевоенную жизнь товарищеского социалистического объекта и, в конечном счете, его полный распад в конце 1970-х — начале 80-х годов. Кроме того, Карпова явно считает, что область дизайна, а не история искусства, наиболее эффективна для восстановления более разнообразного наследия авангарда. Она показывает, что в отличие от более подвергнутых цензуре (и более изученных) форм искусства, продуктивнистские идеалы постоянно находили применение, как идеологически, так и физически, в области декоративного искусства и промышленного дизайна для дома, вызывая новые дискурсы в дизайне и его последствиях. области. Если временами добавление такого количества других голосов может отвлекать, то множество путей, которые Карпова прокладывает или расширяет для других ученых, обширно. Как ресурс и провокация для дальнейшего изучения книга Карповой обязательна для читателей, интересующихся глобальным пониманием модернизма, советского дизайна, теории и истории искусства, пересечения политики и искусства, жизни предметов.